Если жилье уцелело в Мариуполе - что делать. Мнения мариупольцев

Весной 2022 года мариупольцы, жилье которых пострадало, но уцелело, считали, что им невероятно повезло. Сегодня, весной 2024-го, глядя на то, что происходит в оккупации с их имуществом, многие думают: да лучше бы оно сгорело, разрушилось вдребезги, чем такое.

Дело в том, что оккупанты уже два года как постепенно присваивают квартиры и дома мариупольцев. Они создают такие условия, при которых владельцы недвижимости фактически лишены возможностей защитить свою собственность.

Сначала россияне требовали консульских доверенностей. Человек, на которого выписывалась доверенность, должен был бы находиться в оккупированном городе и выполнить все необходимые действия, чтобы узаконить собственность по российским законам. Потом поняли, что российские консульства, посольства не имеют права обслуживать граждан других стран, то есть документы, которые они выдавали украинцам, незаконные, юридически ничтожные, и прекратили их принимать.

И теперь оккупанты оставили для владельцев только один путь - приезжать в оккупацию лично, получать российский паспорт и подавать документы.

Дмитрий Д., владелец двух квартир в оккупированном Донецке, считает, что любая игра с оккупационной администрацией "ради сохранения жилья" является ловушкой, которая приведет к паспорту РФ. И это неприемлемый вариант для многих людей.

Например, Елена С. говорит, что не готова так унижаться и получать российский паспорт. Да и сомневается, что сможет пройти Шереметьево.

Шереметьево - это единственный пункт пропуска для людей с украинскими паспортами, через который они могут попасть к себе домой, на оккупированные россиянами территории. Там для украинцев россияне устраивают настоящий ад глубокой проверки. Допрашивают по несколько часов, проверяют телефоны, восстанавливают удаленные файлы. И могут прицепиться к чему угодно, даже к дорогому гаджету, чтобы не пропустить страну.

Поэтому для тысяч и тысяч мариупольцев эти ворота закрыты, и попасть домой, чтобы спасти имущество, они никак не могут. Елена, о которой мы упомянули, говорит, что у нее в Мариуполе осталась 4-комнатная квартира на Куприна. Еще одна квартира принадлежит ее дочери. И есть дом на Белосарайской косе.

"За дочкиной квартирой смотрит сестра. Дом кооперативный. Председатель не выезжала. У нее копии документов на квартиру и связь с почти всеми жильцами. Пока что квартира не является бесхозной. Что дальше, пока не знаю. В свою 4-комнатную я поселила своих друзей. У них есть документы на квартиру, они платят коммунальные услуги и пока живут. Надежда на то, что семья многодетная, еще и мама с инвалидностью. Их жилье на Мирном сгорело дотла. За домом на косе тоже они смотрят. Летом там живут. Потом ездят на выходные и каникулы.

Ну а мы в Киеве, пятеро. В убитой квартире. Живем на мамину пенсию. Муж таксует понемногу. Дочь устроилась, немного поработала. Попросили уйти. Потом долго искала работу. Сейчас проходит стажировку. Сын студент. Еще и четверо котиков. Права на любые компенсации не имеем, потому что жилье - целое! А толку, что оно целое, когда оно там, а мы здесь? Надежда на возвращение что-то тает с каждым днем. Уж как будет", - говорит женщина.

У другой мариупольчанки, Елены Л. тоже уцелела квартира в Мариуполе. И она даже успела сделать доверенность на невестку в посольстве РФ в Ляйпциге. Передала перевозчиком документы, и невестка успела в жэке их подать, еще до запрета. Поэтому документы приняли и переоформили оплату коммунальных платежей. Но потом все равно сказали: если владелец не сделает российский паспорт, то жилье рано или поздно признают бесхозным и отберут. "Я туда поехать никак не могу. Живу в Германии. Поэтому остается только ждать деоккупации", - говорит Елена Л.

И это еще хорошо, когда квартиры или дома под присмотром родственников или друзей, знакомых. У Марии К. в квартиру заселились таджики. И то, что они сделали с помещением - как вторая бомбардировка.

"У мамы квартира была повреждена, но мы ее подлатали. И туда заселились 9 таджиков-строителей, которые вынесли все и вся, спали на полу и на кухне разводили костер для огромного котла с пловом

Я сначала не поверила соседям, когда они мне об этом рассказали, но оказалось, что там Средневековье. Наши друзья этих таджиков выгнали, и мы туда заселили пожилых людей, у которых сгорел дом. И к ним уже приходили, типа кто вы и что делаете. А они же погорельцы. То вроде не трогают, но могут. То они трусятся, но я же ничего не смогу сделать и не планирую. Отберут, так отберут", - говорит Мария.

В общем очень часто квартиры или дома сейчас попадают в списки бесхозных по жалобам квартальных, председателей ОСМД (или как там теперь россияне их называют), представителей жэков. Продолжается такое стукачество, когда определенные люди просто сдают информацию о квартирах, владельцы которых уехали, чтобы подзаработать на этом. Потому что квартиры, которые оккупанты признают бесхозными, могут отдавать во "временную собственность" или "под опеку" определенным людям. На этом можно подзаработать.

"Мне досталась в наследство квартира моей мамы еще до полномасштабного вторжения. Мама умерла за полгода до войны. Я там не жила. В 2022-м соседи пытались меня найти, а потом как-то так сразу квартира появилась в списке бесхозных! Эту квартиру по состоянию на сейчас я потеряла! - рассказывает мариупольчанка Татьяна Ш. 

Дом, в котором мы жили семьей, по документам оформлена на мужа, сейчас там живут знакомые, но они уже получили квартиру на "Невском", скоро выезжают. И дальше я не знаю что делать! На меня открыли дело (неблагонадежная для россиян, поэтому они запретили въезд - прим. 0629) - я не могу въехать и муж тоже! Нашли украинскую символику и плакат Азова, а это красная тряпка для них! Мы пенсионеры с минимальными пенсиями (надеялись не на государство, а сами на себя). Сейчас, получается, все потеряли! 

Живем в Германии! Здесь социальная помощь и оплата квартиры от государства дают возможность нормального существования. Остаться здесь навсегда нет права и возможностей. Куда ехать в Украину?! Где оставаться?! Проживание в лагере или общежитии наводит ужас! У нас собака! 

Семья младшего сына уехала тоже в Германию, старший в Киеве, пытается заработать на жилье и жизнь.

Я вижу, что есть какие-то разговоры о компенсации для тех, у кого дома-квартиры разрушены, но что оно дает нам, у которых жилье условно есть, но по факту - его нет? И вернуться нет возможности. Так что делать?! Живем одним днем!" 

Вот еще несколько историй, которыми мариупольцы поделились с редакцией сайта

Оксана К.

Мы с жильем ничего не делаем и не собираемся. Что здесь можно сделать?!

Но странно: у меня сгорел офис, что-то там отремонтировали, а теперь ходит какой-то человек и говорит, что я ему дала доверенность распоряжаться имуществом и хочет кому-то сдать в аренду. Соседка из ОСМД мне звонит, спрашивает. Там сейчас чудеса странные.

У моей подруги также уже отжали имущественный комплекс, задней датой сделали левый нотариальный договор с киевским нотариусом. Тот нотариус сам в шоке - писал объяснения что никакого договора он не заверял, но никому уже ничего не докажешь.

Ирина Я.

Мы до начала войны только год прожили в новом доме. Все, что было, вложили туда, еще внешний ремонт не доделали. 23.02 ребята работали на фасаде...

Сейчас там живет родной брат моего мужа, все время звонит, чтобы приехали и решили вопрос с собственностью.

Но мы со своей позицией не поедем. Я не представляю даже себя в Шереметьево!!! Оригиналы документов со мной в Луцке. Что делать - не понимаю.

Знакомые как-то в Польше оформляли доверенность, потому что женщину в Москве не пропустили. А потом эти документы передавали в Мариуполь. Но унижаться туда я не поеду.

Роман А.

На имуществе в Мариуполе поставил крест. То, что осталось, пока вожу с собой, как улитка.

Марина П.

Ничего не собираюсь делать со своим жильем. У меня в Мариуполе осталась одна из квартир, у родителей дом в Мангуше и квартира дочери также в Мариуполе. Вариантов что-то сделать нет. Продать невозможно, о какой-то компенсации от государства - смешно надеяться. Поэтому варианты отсутствуют. Записываю в "очередные потери" ( в Донецке остался также дом).

Инна И.

Какая-то беспомощность и бессилие, что-либо изменить сейчас. Не знаю, как с этим быть.

В моих квартирах уже живут чужие люди, которые туда заселились где-то год назад... Недавно моя кума интересовалась, можно ли мне, как владелице сделать на нее доверенность, но ей отказали. Сказали, что я сама должна приехать, получить паспорт России и тогда что-то решать и доказывать, что это мое имущество. Но я знаю, что в Шереметьево я не пройду их "отбор"...

Елена У.

У нас в Мариуполе осталось жилье, там живут родные. Старушкам ехать некуда, они нигде никому не нужны. Мы тоже уже, к сожалению, не молодые, поэтому перспектив в Европе для себя я не вижу. Скажу больше, для молодежи в некоторых странах, например, Нидерландах, в таких условиях, как им предоставили сейчас, я счастливого будущего тоже не замечаю. Нас не будут здесь кормить пожизненно. Перспективная работа нам здесь не светит. Жить бесправно всю жизнь здесь в клоповнике, потому что дома очень дорогие, а зарплата минимальная, работать уборщицей или посудомойкой, каждый день приходить в свою конуру с ненавистной работы и каждый день задаваться вопросом - зачем я выжила, лучше бы я сдохла в Мариуполе под бомбами? Такой жизни для себя я не хочу.

Спасибо за приют, но вы хотите на нас пахать, чтобы мы обрабатывали вас на низкоквалифицированных работах за копейки, где вы сами работать не хотите, а достойных условий для жизни почему-то не предоставляете. Пусть другие на меня шикают и кланяются немцам в ноги, но я свободная украинка, я не рабыня, и кланяться я не буду. Я не для того всю жизнь вкладывалась в свое развитие и образование, чтобы закончить жизнь убирая говно за чужими стариками, которых дети сдали в дома престарелых. И чтобы моя старушка жила в одиночестве. Поэтому, пока сидим здесь и ждем, но после деоккупации обязательно вернемся.

Если власть пойдет на договорняки и оставит Донбасс и Мариуполь в оккупации... нам придется вернуться даже в оккупацию. И будем ухаживать за своими стариками, пытаться выжить, ненавидеть оккупантов и зеленую власть, которая разрушила нашу жизнь. Тоже не фонтан такая жизнь, но рядом с родными, где хотя бы жилье есть, в котором ты хозяин. И не будешь чувствовать себя, как в Освенциме.

Надежда У.

Дом в Каменске уцелел. Живет там москальский командир. Пока не делаем ничего.

Ирина Н.

В маминой квартире в Мариуполе проживает ее знакомая с внуком-сиротой и мужем, их квартира разрушена. Пока они там (а им обещают выделить другое жилье).

Иногда мама рвется домой, но я не пускаю (удерживаю ее тем, что она старая и здоровья не имеет). Я смирилась с потерей квартиры, но рассчитываю на возможную компенсацию когда-то какую-то, если мама будет жива и в сознании до тех пор. Но самые большие надежды, что все же город освободят.

Оксана К.

Ничего не делаем. А что можно сделать?! Разве есть хоть какие-то рычаги влияния или пути контроля?! Имущество сгнило, от моего дома с дырками в крыше останется коробка со сгнившей начинкой. По квартире - даже не удивит, если там какие-то оккупанты уже разграбили и сраки свои вмостили.

Хочу ли я возвращаться в город?! Я не хочу жить там, где было то, что я видела.

Елена П.

Важно понимать, что это не просто локальная тема, а еще одно преступление российского режима. И мы своими свидетельствами его документируем.

Чтобы сохранить свою собственность, россияне требуют от нас лично ее засвидетельствовать. То есть приехать в Мариуполь. Но это практически невозможно.

Нужно пройти долгий, сложный и дорогой путь. Это Москва, Шереметьево. Фильтрация. Унизительно, бесчеловечно. Какие еще найти слова? Когда тебя обыскивают, проверяют твои социальные сети, задают провокационные вопросы.

Потратив деньги на такой долгий путь, не все пройдут этот контроль.

Другим условием, кроме фильтрации, для любых операций с жильем является получение российского паспорта. Для украинца, чью страну уничтожают уже три года, нет большего унижения.

Но оставаться без жилья и помощи - страшная перспектива. Поэтому это дилемма. И некоторые все же решаются отправиться в это страшное путешествие, рискуя жизнью и совестью. Так складывается наша жизнь.

От редакции: Получается так, что по состоянию на сейчас в худшем положении находятся не те, кто потеряли жилье (потому что они по крайней мере имеют перспективу получить за него компенсацию), а те, кто жилье имеет, но вернуться к нему никак не может. И даже продать не может, из-за своей проукраинской позиции и принципиального отказа от российского паспорта.

Недавно журналистка Светлана Кузминская предложила создать петицию и требовать от правительства внести изменения в закон о компенсации разрушенного имущества, чтобы такую компенсацию могли получать и те, кто по факту потерял жилье, хотя физически оно где-то там, в оккупации, существует. Так может стоит кому-то из гражданского движения такую петицию действительно подготовить?

ЧИТАЙТЕ нас в Телеграм-канале Мариуполь 0629

ОТПРАВЛЯЙТЕ свои сообщения в Телеграм-бот 0629

ОБСУЖДАЙТЕ новости в нашей группе Фейсбук - Мариуполь Город-герой

СМОТРИТЕ нас на YouTube