"Никто не остров": творцам удалось создать аудиовизуальную карту Мариуполя

Свой опыт пребывания в окруженном Мариуполе местный музыкант Suren воспроизвел в проекте "Никто не остров", который он создал вместе с другими украинскими творцами. Через звуки и видео они хотели зафиксировать и отрефлексировать военную реальность, поговорить о близости и невозможности прикосновения, о границах и взаимосвязи, о том, что никто не должен оставаться наедине и все влияет на всех, а мы можем это чувствовать и вспоминать.

Об этом пишет издание "Громада Восток" 

КРЫМСКАЯ БОЛЬ

Художественное путешествие по югу Украины в рамках этого проекта началось с Крыма: в позапрошлом году медиа-художница Оля Михайлюк и саундартист SK.EIN решили создать работу об оккупированном полуострове.

- Мы поехали на полуостров Горький Кут на Херсонщине, который находится в 30 километрах от Крыма, прямо напротив. Снимали и записывали - птиц, полынь, ветер, море, цикад, - вспоминает Оля Михайлюк, - Затем к работе пригласили музыкантов, которые играют на аутентичных инструментах музыку Крыма, чтобы процитировать определенные моменты в общем аудиовизуальном полотне.

К проекту присоединился и дудукист из Мариуполя. Творцы говорят, что получилось живо, необычно, тревожно, вдохновенно. Думали продолжать путешествие в разных регионах юга, приглашая к сотрудничеству музыкантов и медиа-художников и попадая - пока не удастся вернуться в Крым.

- Но нам помешала война. Теперь не только Крым стал недоступным, но и та территория на Херсонщине, где мы снимали и которая попала под оккупацию, - рассказывает медиа-художница, - Я тогда погрузилась в волонтерские дела, не оставляя себе времени на художественные проекты. А наш Сурен оказался в блокаде в Мариуполе.

ТИШИНА - ЭТО СТРАШНО

Suren раскладывает свои воспоминания на составляющие. На звуки, ощущения, цвета и запахи. Препарирует. Затихает. Улыбается. Молчит.

- Оказалось, что падение снарядов на жилые дома обязательно с длинным эхом, а на "Азовсталь" - звук глухой, - вспоминает он свои впечатления, - Там как будто бьют, бьют, а оно стоит неподвижно. А удар по домам - и начинается чья-то трагедия. Голоса людей, плач, крики, хаос. Кто-то проклинает, кто-то молится.

Музыкант рассказывает, что у него был друг, а у того была кошка Марта. Он всегда носил ее в подвалы за пазухой. Только отойдет куда-то, она мяукала. Все шутили: Марта зовет - возвращайся назад. Все боялись куда-то ходить, а он нет, говорил - со мной Бог, как надо, так и будет.

- У меня слух, как и должен быть у музыканта. Слушал, где стреляют, как взрывы звучат, прокладывал путь не ближайший, а такой, который по моим раскладам был бы безопаснее. А он не думал, он всегда молился, - вспоминает Suren.

В первые дни он слышал, как оккупанты бежали с криками "Ура!", как в кино. Они бежали, а их убивали, то бежали вторые, третьи, десятые... Тогда ритмичность звуков в Мариуполе наносили пулеметы.

- Потом были уже другие звуки и тактика: массированные удары авиацией, артиллерию по квадратам, сокрушительный огневой дождь. Снесли с лица земли все - тогда заходят. Поэтому эта "мелодия" состояла из разных этапов, параллельно звучали другие районы, каждый своим звуком. Когда зачистка, ритмичные очереди - это уже пулями по людям. А тишина - то страшно, то перед тем, как что-то сильное прилетит. Были и приятные звуки... Бульканье макарон или супчика в кастрюльке, когда удавалось готовить. Человеческие разговоры - как фон. Я старался не терять связь с реальностью - для меня это предсмертные звуки империи "совка", которая пытается и нас потянуть с собой на дно истории...

ПОДУМАЛ, ЧТО МУЗЫКА ЭТОМУ МИРУ БОЛЬШЕ НЕ НУЖНА

Suren признается, что было время, когда он подумал: музыка этому миру больше не нужна. Решил, что не будет играть никогда, мол, апокалипсис так апокалипсис.

- Но со мной в подвале был дудук, он маленький, много места не занимает. Как-то был такой большой обстрел, что аж падали кирпичи с потолка. Дети очень боялись, плакали. Подумал, вот оно сейчас засыплет нас - паника, страх... Так сделаю что-то успокаивающее.

Он решил сыграть детям колыбельную - в темноте, пыли, на фоне ужасных звуков войны дудук играл волшебную сказочную мелодию, которая должна была отогнать демонов, пытавшихся забрать жизнь всех, кто прятался в том подвале. И дети успокоились. И демоны тоже успокоились - обстрел утих и никто не погиб.

Дудукист вспоминает о странном ощущении времени: после бессонных ночей, дежурства, изнурительных бытовых работ почти не ощущались границы настоящего и будущего. Потому что его почти не существовало - никогда не знаешь, что ты будешь делать через час, день, месяц.

- Был момент, вспоминал наши творческие мастерские в Карпатах. Тишина, гуцулы с лошадками, горы... Боже, как поверить в то, что еще есть такой уголок в этом мире, где нет этих взрывов и смерти? Тогда казалось, что весь мир такой сейчас. Многие в нашем подвале говорили: куда ехать? ТАК везде!

ТЕПЛЫЙ ПЕСОК И ХОЛОДНЫЕ ТЕЛА

Музыкант до сих пор чувствует боль контрастов. Вспоминает, как пришлось пить из лужи, а потом, как выехал, зашел в кафе, где люди пили горячий шоколад.

- Это же другие миры, понимаете, шоколад и та лужа! Как они могут пересекаться?

Мирный Мариуполь для Surena - это теплый песок. А военный - холодные мертвые люди, которых он знал.

- Ты привык, что на ощупь люди теплые. А здесь они холодные. Приходилось хоронить многих, - говорит он и замолкает, - Такая примерно статистика: пошли за водой десять - вернутся семеро. А еще я понял, что люди умирают долго. Кричат, им больно. А ты ничего не можешь сделать.

Мариуполь, говорит он, потерял свой цвет. До большой войны район, в котором он рос, был зеленым, словно в тропиках. А в тот февраль он видел его только черно-белым. Белые точки снега на обгоревших домах.

Запах моря - это визитная карточка Мариуполя. Он был везде. Suren улыбается и говорит - конечно, немножко завода.

- Мы привыкли. Дышали всю жизнь тем смогом. Поэтому говорят, что мы, мариупольцы, такие немного странные - "под смогом", - пытается шутить мужчина. - А еще, знаете, в подвале очень воняет. Но, оказалось, когда в тебя летят бомбы - я не знаю, как это работает, но ты не слышишь уже этих дурацких запахов. И еще - я ни разу не слышал моря на войне. Даже случайно ветер не доносил до нас его запах...

Город военный пах горелым, а не привычным смогом. И трупным запахом. Suren говорит, человека можно закопать, но много оторванных частей тел оставалось в каждом дворе - а в апреле уже грело солнце... От этого уже не избавишься.

ПОЧУВСТВОВАТЬ ГОРОД

Когда мужчине удалось выйти из окружения, участники проекта встретились и решили посвятить следующую часть проекта именно Мариуполю. Идея возникла в мае, реализовать ее удалось через полгода.

К проекту присоединился польский саундартист Томаш Сикора, который несколько лет назад собирал звуковой материал в Мариуполе - записал много часов шума моря, мариупольских улиц, мирной еще "Азовстали". Оля Михайлюк ловила настроения городов Приазовья в фото и видео. Они собрались в Киеве и обработали мариупольские материалы, чтобы поделиться ими с аудиторией.

- Состоится ли событие, было неочевидно до последнего момента. Отбой воздушной тревоги прозвучал за час до запланированной импрезы, - вспоминает Оля Михайлюк, - С видео и звуком работали вживую. И реакции были такие же - живые и щемящие. В зале в тот вечер было много мариупольцев.

В течение следующего времени эпизоды проекта о Херсоне и Мариуполе уже увидели и услышали в Гданьске, Вроцлаве и Варшаве.

- Наши города - вне времени. Они просто есть. Даже когда извне кажется, что их нет. Эти города внутри нас. Мирные. Отснятые еще до полномасштабного вторжения, смонтированные и озвученные сейчас, - эмоционально говорит художница.

Она признается, что в каждом из городов обязательно звучало: "Я никогда не был в Мариуполе, но почувствовал этот город как родной" или "В начале было много вопросов, а потом просто погружаешься в эти травы, слушаешь их и музыку, обязательно должен когда-то поехать на Херсонщину".

Разные люди на презентациях проекта говорили - неистово. В смысле неистовой способности оставлять в себе свои города и веру в возвращение, даже когда материально от них почти ничего не осталось. Есть города, которых нет. Зависит от того, на каком слове делать ударение. Пока мы помним наши города камни, цветы, пляжи, фонтаны, клумбы, дома, заводы, щели на стенах, мосты - они есть.

В материале использованы фото проекта "Громада Восток"