На особом положении

Недолго мы пребывали в тумане минских договоренностей. Несмотря на неуместную в данной ситуации секретность,  постепенно суть установившегося перемирия прорисовывается. Естественно, что условия прекращения огня и выхода из кризиса оговаривались не в Минске, и явно не сомнительной переговорной группой. Полное содержание телефонных переговоров президентов  Украины и России, вероятно, не знают даже МИДы двух стран. Тем не менее, шило в таком дырявом мешке, как украино-российские взаимоотношения, утаить совершенно невозможно. Вчера стало предельно понятно, в чем именно пришлось пойти на уступки Петру Порошенко, чтобы вернуть страны в русло политического диалога.

Помимо уже известного условия об особом статусе для оккупированных террористами территорий, вчера мы узнали и об еще одной немаловажной уступке – переносе даты имплементации торговой части соглашения об ассоциации с ЕС. Часть соглашения, касающаяся собственно ввода глубокой зоны свободной торговли, вступит в силу лишь в декабре 2015 года.

Без сомнения, давление в этом вопросе со стороны России испытала не только Украина, но и Европейский Союз. Сегодня и премьер-министр Яценюк, и глава МИДа Климкин пытаются доказать нам, что отсрочка имплементации ЗСТ  очень выгодна для Украины, что сейчас наша экономика все равно что черная дыра, и пока у нас война, никто все равно к нам сюда торговать не придет. Что Украине так даже лучше будет – она успеет подготовиться к новым экономическим реалиям. Но как ни крути, а  все равно это уступка России, и очень серьезная.

Стоит ли ругать за нее Президента?

Говоря о необходимости политического урегулирования кризиса, Запад все время намекал Порошенко, что Украине таки придется идти на уступки Путину. Хотя бы потому, что в краткосрочной перспективе Украине нечего противопоставить российской военщине больше того, что она уже противопоставила. Для того чтобы противостоять в будущем, нужно время – на модернизацию армии, на спасение экономики и срочное проведение реформ. То есть, чтобы получить это время, на уступки идти надо. Вопрос – чем поступиться? Еще в ходе первой встречи в Минске Порошенко четко обозначил красную черту, за которую он не зайдет ни в коем случае: суверенитет, неприкосновенность границ, унитарность государства и европейский выбор.  Как говорится, места для маневров совсем не остается. Отсрочка имплементации ЗСТ (не путать с ратификацией, которая состоится 16 сентября одновременно европейским парламентом и ВР), - пожалуй, единственно возможный вариант, при котором мы остаемся верны своему европейскому выбору,  не меняя ни пункта в самом тексте соглашения. При этом Россия получает время для перестройки собственной законодательной базы, для того чтобы защитить свои экономические интересы. Думается, что такие уступки стОят сотен и тысяч человеческих жизней, которых недосчитается Украина в случае продолжения войны.

Теперь об особом статусе некоторых районов Донецкой и Луганской областей. Нашему Президенту, несомненно, стоило бы поискать другого спикера для презентации закона, вместо Луценко. Его пренебрежительное «лугандон», его заявления о необходимости окружить оккупированные территории какими-то инженерными сооружениями не выдерживают критики. Основной посыл, который пытался донести советник Президента – якобы, люди, которые сейчас остались в Донецке и Луганске, сами хотели того, что получили, то есть ДНР и ЛНР. А потому нечего с ними  церемониться. Всех за колючую проволоку и на экономическую блокаду.  У такой точки зрения появилось немало сторонников в центральной и западной Украине. В обществе нарастает тенденция - и это особенно остро ощущают на себе вынужденные переселенцы из зоны АТО - перекладывания вины за развязывание войны именно на жителей востока.  А раз виноваты, то и поделом. Изолировать, и пусть живут, как хотят. Но сторонникам такой точки зрения неплохо было бы подумать, а  чем провинился Новоазовск? А еще предложить сравнить  настроения людей в освобожденном Славянске и оккупированном Донецке. Это в Славянске, а не в Донецке, народ бросался под украинские танки, пытаясь разоружить десантников. И это в Славянске, а не Донецке, половина мужского населения стала под ружье в армию Стрелкова. Это в Донецке, а не в Славянске люди выходили на многотысячные проукраинские митинги уже в осажденном террористами городе, рискуя своими жизнями. Так что, Донецк намного больше заслуживает того, чтобы остаться украинским. И не вина дончан, что их родной город, в отличие от Славянска, освободить украинская армия не смогла. Иначе и они, по примеру мариупольцев, могли бы показать, что умеют ценить мир и Украину. А потому политикам стоит отказаться от пренебрежительных высказываний и навешивания ярлыков и рассматривать вопрос о введении особого статуса для оккупированных территорий  не только в части экономической и политической, но также и в части социальной: как помочь тем, кто в силу разных причин не может покинуть эти территории, но при этом хочет, чтобы его права как гражданина именно Украины, а не какой-то там ДНР/ЛНР были признаны и защищены.

Анонсированный закон появится в парламенте уже на следующей неделе. Пока же мы можем судить о нем лишь по коротким высказываниям в прессе отдельных политиков.

Прежде всего, успокоить всех беспокоящихся (а, кажется, что по этому поводу беспокоятся действительно все) поспешил сам Президент. "Все, кто обеспокоен содержанием и сутью специального закона об особом статусе для некоторых районов Донецкой и Луганской областей, вы там не найдете никакой опасности для территориальной целостности и суверенитета моей страны. Никакой угрозы независимости моей страны", - сказал Порошенко.

 Народный депутат, уполномоченный президента Украины по вопросам урегулирования ситуации на востоке Ирина Геращенко заявила, что в законе об особом статусе не будет идти речь о федерализации. По ее словам, особый статус будет предусматривать больше экономических и гуманитарных прав для регионов.

Советник Президента Юрий Луценко сделал несколько заявлений по поводу возможного статуса оккупированных территорий. Вначале он сказал о том, что треть Донецкой и Луганской областей, которые не смогла освободить украинская армия, будет изолирована и обнесена инженерными сооружениями. Позже Луценко заявил, что это будет некое подобие свободной экономической зоны, которая будет финансировать сама себя. При этом он не смог сообщить, а кому собственно будут идти налоги с этой территории. И вот последнее разъяснение от Луценко: возможное предоставление части территории Донецкой и Луганской областей особого статуса позволит перевести противостояние из военной в экономическую плоскость, с территорий будут выведены все незаконные вооруженные формирования, территория получит особый гуманитарный статус с правом самоопределяться с языком и историческими традициями. Кроме того, предполагается,  что территория сможет иметь особые экономические отношения с Россией и даже получать от РФ финансовую помощь, если та, конечно, захочет такую помощь предоставлять. Что касается политического аспекта, то здесь будут проводиться выборы в местные органы власти. Но не в областные, поскольку особый статус  не распространяется на всю территорию областей. Следовательно, никоим образом влиять на общую политику государства эти территории не смогут. В то же время наличие законно избранных депутатов, даже если они не очень понравятся официальному Киеву, позволит последнему вести переговоры и решать вопросы урегулирования кризиса именно с законно избранной властью, а не самозванцами из ДНР/ЛНР.

Выходит, что Москва благополучно сливает Новороссию, соглашаясь на такие предложения Киева, и предлагает  лидерам самопровозглашенных республик совершенно другой формат существования. Путин, похоже, решил легализовать ЛНР и ДНР через украинские выборы  в местные органы власти.

Какие мы видим риски такого сценария для региона.

• Вывод незаконных вооруженных формирований может привести к переходу этих самых формирований в подполье, что чревато перманентными терактами, бандформированиями, разбоем и прочими нарывами, которые будут подрывать стабильность в регионе.
• Нынешние лидеры самопровозглашенных республик, если, конечно, смогут уйти от криминальной ответственности за свои злодеяния с помощью закона об амнистии, примут участие в местных выборах. Результат голосования в условиях, когда большая часть проукраински настроенных жителей региона выехала за его пределы, предугадать несложно. Да и предельно ясно, что проукраинским кандидатам элементарно не дадут провести предвыборную кампанию на оккупированных территориях. А это значит – легализация террористов, это значит,  что на долгие годы мы получим откровенно антиукраинское представительство, которое будет усиленно выстраивать российскую колонию на де-юре украинской территории.
• Отказываясь финансировать регион (а ведь именно это предполагает статус экономической независимости), мы рискуем потерять здесь последних своих сторонников и фактически отдаем на откуп России свои земли, создавая в своем собственном доме базу для возможных вооруженных конфликтов  в будущем (мы исходим из того, что Россия не остановится в Украине никогда, пока у власти Путин).
• Пока что ни от кого из политиков не прозвучало, каким образом будут защищены интересы украинцев, которые из-за особого статуса так и не смогут вернуться в свои дома. Боюсь, что если власть не предусмотрит какую-то форму компенсации за утраченную недвижимость,  то закон об особом статусе не будет легитимизован обществом.

Возможно, что все эти риски будут учтены в окончательном тексте законопроекта, и мы получим действительно неплохой правовой инструмент.  Но в любом случае  он позволит лишь нажать на кнопку «пауза» в сложной истории с Донбассом. Битва за регион только начинается. И скорее всего, основные баталии развернутся не на экономическом,  а  все же на информационном поле. В битве за Донбасс победит тот, кто выиграет битву за его умы.