Сироты не казанские – мариупольские

Какие ассоциации возникают у вас при слове «сирота»? Обделенный, одинокий и несчастный ребенок? Или весьма обеспеченный предприимчивый товарищ при живых и здоровых родителях, на которого вовремя оформили нужные бумаги? Мнения опрошенных мариупольцев резко разделились.

Тема сирот, а особенно их материальной обеспеченности, оказалась чуть ли не такой же острой, как политика. Одним кажется, что детей, оставшихся без родительского попечения, нужно жалеть и всячески оберегать от реалий жизни. Другие испытывают явную неприязнь к ребятам со статусом сироты, считая их только потребителями благ от государства.

Я пообщалась со многими детьми и уже взрослыми людьми, которые испытали на себе, что значит быть сиротой. Некоторые имена по просьбе героев изменены.

Артур рассматривает интернаты как неизбежное зло. Парень остался без родителей в уже довольно сознательном возрасте. Несмотря на неплохие условия проживания в интернате, он утверждает, что такие учреждения навсегда ломают детскую психику. «Чувство незащищенности остается надолго, - рассказал Артур. – Уже 10 лет прошло, как я ушел из интерната, а все равно остались компенсаторные реакции, по которым угадаешь, что перед тобой - детдомовец».

По словам Артура, из 25 сирот примерно 10 имеют печальную дальнейшую историю. Некоторые из этих десяти заканчивают самоубийством, оставшись один на один с незнакомым миром. По мнению парня, это происходит из-за того, что условия интерната совершенно не готовят ребят к самостоятельной жизни. Вместо этого детей предпочитают ограждать от внешнего мира. Государство в такой ситуации оказывает медвежью услугу сиротам, исходя из логики «все вокруг для обездоленных». В результате такие ребята привыкают к мысли, что деньги берутся сами по себе, из ниоткуда, проезд и некоторые другие блага предоставляются всегда и бесплатно на основании статуса сироты и ничего больше.

Парень рассказал, что с материальной точки зрения бедствовать не приходилось. Когда Артур учился в университете, его стипендия со всеми выплатами составляла примерно 3 тысячи гривен (при 700-800 гривен у отличников). «Стимула учиться хорошо нет, - поведал молодой человек. – Независимо от того, тройка у тебя или пятерка, сумма не меняется». Также мой собеседник привел любопытные расчеты: к моменту сессии некоему абстрактному сироте обычно хватает и на мелкие расходы, и на «закрыть сессию» - понятно, не бесплатно. «На свою стипендию я смог сделать ремонт в квартире», - привел наглядный пример Артур.

И тут же добавил, что многое зависит от самого человека – насколько он целеустремлен, чего хочет, как видит свое будущее. Артур сейчас живет не в Украине, причем деньги на это собрал по большей части сам, за время учебы в мариупольском вузе. Согласился, что государство как будто занимается экспортом мозгов, проплачивая сиротам проживание и хорошее образование в Украине и ничего не требуя от них взамен.

«В общем, о личностном развитии в нынешних условиях, которые создают для сирот, говорить не приходится», - заключил Артур.

История Карины совершенно другая. Девушку определили в интернат в школьном возрасте, так как отца у нее не было, а мать сильно пила. Сначала на выходные Карина приходила домой, но через несколько лет мать умерла. Девочка уже со статусом сироты поселилась в интернате окончательно. Как и положено по закону, квартиру за наследницей сохранили.

Когда Карина попрощалась с интернатом, поступив в ПТУ, ей досталось жилье в хорошем состоянии, где уже был сделан свежий ремонт и стояла новенькая техника. Первое время было сущим праздником – полная свобода, никто не контролировал, нет расписания. Появились сомнительные компании бывших и новых друзей, а с ними и алкоголь. Девушка пошла по стопам своей матери. Что удивляет в данной ситуации, так это полная невозможность контроля вчерашней несовершеннолетней со стороны любых служб.

Тем не менее, Карина смогла вовремя остановиться. Она встретила хорошего человека, с которым и пить бросила, и прекратила гулянки в своей квартире, и научилась многим хозяйственным делам, которые «домашним» детям кажутся привычными. Правда, все блага, полученные от государства, к этому моменту уже успела спустить. Осталась только квартира и солидные долги по ее оплате.

В нашем понимании сирот и даже «безотцовщин» принято считать группой риска. Что это значит? Если где-то что-то случается, первыми склонны обвинять именно этих ребят. Особенно сложно мальчикам, оставшимся без родителей или даже одного родителя. В таком случае, чтобы обезопасить себя и иметь что сказать в милиции, умные дети стараются ходить во всевозможные кружки-школы-клубы. Основной аргумент – в момент преступления их видели многие люди в другом месте. Это если обвинения беспочвенны и основываются только на «неблагополучности» сироты. А если нет…

Артем жил со старой бабушкой, которую назначили его опекуном. Родители погибли давно. По свидетельствам педагогов Артема, бабушка явно страдала расстройствами психики и внуком не интересовалась. Жила семья в покосившемся доме, больше напоминавшем землянку. Мальчик был предоставлен сам себе, где он и чем занимается, опекун никогда не знала. Деньги от государства Артем получал тоже сам, на карточку – в сумме около 5-6 тысяч гривен. Сам же и прогуливал их, даже не показываясь в ПТУ, куда поступил исключительно ради выплат. К слову, лишить сироту социальных пособий учебное заведение не имеет права, причем независимо от наличия или отсутствия ребенка на занятиях.

Закончилось тем, чем и должно было закончиться – трагедией и уголовным делом. Многие педагоги подчеркивали, что если ребенок-сирота или ребенок из неполной семьи перестает ходить на занятия, то обычно с ним встречаются уже в милиции или в суде.

Так случилось и на сей раз. После очередной гулянки на только что полученные «сиротские» деньги Артем с товарищами угнали чужую машину, чтобы «покататься». Вся компания была уже очень пьяной, и прогулка обернулась аварией. Результат – один погибший, трое в реанимации, включая Артема. Следователи ждут развязки, выжившему будут предъявлены обвинения по нескольким статьям Уголовного кодекса.

Бабушка Артема скоропостижно… исчезла из города, не оставив никаких следов. Вопрос лечения и оформления бумаг на сироту стал проблемой ПТУ, где числится парень.

Три рассказанные истории касаются сирот в привычном понимании этого слова, то есть детей без родителей. Но ведь есть и ребята, которые при живых маме и папе фактически остаются беспризорными, а то и бездомными. В терминологии социальных служб их называют социальными сиротами. Я не буду обсуждать родителей таких детей и искать аргументы в их оправдание. Рассказ моего следующего собеседника удивил больше, чем три предыдущих, зато внушил надежду – выход есть.

Виктор не был сиротой в полном смысле этого слова. У него был и отец – где-то на бескрайних просторах России, и мать, вынужденно отсутствовавшая несколько лет. Тогда мальчик жил у своих родственников. Вроде и не чужие люди, но все-таки не родители. Воспитался парень самостоятельно, на улице, по незыблемым правилам постсоветских беспризорников. Ни интерната, ни другого подобного учреждения в его жизни не было.

По правилам социальных служб о таком ребенке обязательно должны были сообщить в соответствующие органы – хоть учителя, хоть соседи, хоть прохожие. Не сообщили, о чем Виктор ни разу не пожалел. Откровенно аморального образа жизни в смысле разгула, алкоголизма или подобного за молодым человеком замечено не было, несмотря на отсутствие контроля со стороны взрослых. Хотя неоднократные приводы в милицию все-таки были.

Контакт с матерью появился у парня спустя несколько лет, еще позже удалось наладить общение с отцом. Сегодня мать – самый дорогой для Виктора человек. За всю нашу долгую беседу я не услышала ни единого слова в укор его родителям, только благодарность и огромную теплоту к людям, давшим ему жизнь. Удивительно, но такая позиция характерна для многих сирот.

Об отсутствии родителей в своем детстве молодой человек сознательно не жалеет. Он объясняет себе и узкому кругу друзей, что так  сложились обстоятельства. И все же в разговоре то и дело мелькает слово «безотцовщина», в котором слышится грусть.

Не могу сказать, что последствия беспризорного детства совсем уж незаметны. Есть  многие из «звоночков», о которых наш первый герой Артур говорил, что они не стираются со временем и выдают детдомовцев. Добавлю: не только детдомовцев, а любых людей, которые в свое время воспитывались без родителей.

Что касается финансового вопроса, молодой человек решал его в меру своих возможностей. В отличие от сирот «со статусом», дети без присмотра родителей не могут претендовать на все выплаты и пособия. Поэтому Виктор с раннего детства зарабатывал себе на жизнь сам, в основном временными подработками самой разной направленности. На вопрос, чем именно занимался, парень прямо не ответил. Из обрывков фраз можно сделать вывод, что многие из его занятий были сомнительными, зато не уголовно наказуемыми. Однако наш герой не считает, что было бы лучше, получай он финансы от государства. Несколько лет назад Виктор нашел хорошую работу, которая приносит постоянный доход.

Последний вопрос, который я задавала всем своим собеседникам: «Что бы вы хотели сказать окружающим о сиротах?» В разной форме герои материала назвали по сути одно и то же. Это обращение ко всем сочувствующим: «Прекратите нас жалеть!» Жалость к сиротам бывает двух видов. Обычно она театральна – в таком случае они в ней не нуждаются, это чистый пиар. Иногда жалость искренняя, толкающая людей на то самое желание оградить от мира, на которое нарекали мои собеседники. И этого тоже лучше не делать, чтобы не мешать ребятам самим приспосабливаться к условиям большого мира, который бывает и жестоким.