«Клуб футбольных фанатов, ВО «Свобода», «Молодые регионы» или «Союз славян» - это тот же кружок кройки и шитья»

Когда говорим о современной демократичной Украине, одной из первых ассоциаций вспоминается тотальная свобода — свобода мысли, свобода выражения, свобода объединений.

Сайт osnova-m.com предлагает посмотреть модели наших мастеров и оформить индивидуальный заказ на изготовление мебели.

За годы независимости, как грибы после дождя, выросли организации самого разного толка — общественные и политические, мирные и воинственно настроенные, коммунистические и националистические.

В одном только Мариуполе зарегистрировано больше 600 общественных организаций, и это не считая политических партий. К слову, ни одна из них не заявляет о себе как «националистической» или «против кого-то». Причина проста: законом Украины «О политических партиях» запрещена деятельность организаций, разжигающих межнациональную или религиозную рознь.

Значит ли это, что крайних движений в Мариуполе нет? Отнюдь.

Уже минимум полгода, а то и дольше, мариупольцы могут видеть на улицах города ситилайты «День победы Святослава Хороброго над иудейской Хазарией. Горжусь и помню», заказанный общественной организацией «Союз славян». Это ярчайший пример разжигания религиозной вражды между христианами и иудеями.

Стоит ли опасаться «Свободы» и «Союза славян», почему молодые и не очень люди массово вступают в официальные и сомнительные полулегальные объединения, что считать основным достижением за 22 года независимости — обо всем этом беседуем с политологом, кандидатом политических наук Александром Черепченко.

- Александр, можно ли сказать, что именно за годы независимости произошел всплеск активности разного рода общественных объединений, от фанатов футбольных клубов до националистических организаций?

- Не совсем верно. Они были всегда, и при совдепе тоже. Да, тогда не регистрировались. Но это не значит, что их не было. Все то же самое существовало, но подпольно, и членам таких организаций грозили тюремные сроки. Стуса вспомните, буквально сгнил в тюрьме, а ведь все то же самое — банальный национализм. Причем не когда-то там при Сталине, а вполне недавно, в восьмидесятые годы. И все это было актуально вплоть до 1991 года, до сентября месяца.

- А после 1991 наступила сплошная демократия, и показательные операции против инакомыслящих прекратились?

- Смотря где. Вот на примере России сейчас прекрасно можно наблюдать все то же самое. 

- Хотите сказать, что украинцы отличаются от народов бывшего СССР?

Украинское общество — оно само по себе очень либерально

- Украинское общество — оно само по себе очень либерально. На самом деле и русская-то культура изначально гораздо лояльнее. Есть такое понятие - «бедовый хлопец», «бедовый парень» по-русски. По сути, бедовый — это отморозок, это тот, который постоянно творит вокруг себя какую-то беду. Но слово имеет и положительный контекст: если вдруг что-то произойдет, то он не только вокруг себя, он и противникам явит эту беду во всей мощи. То есть вывод — наш человек, нам такие люди нужны. По факту такие люди существовали всегда, даже в аграрном обществе.

- Это и есть начало субкультур и контркультур, общественных объединений?

- Да, такие ребята и были контркультурой. Замечу, что в любом деле опасен фанатизм, в политике особенно. Что касается гражданских объединений, пока люди никого не убивают, они совершенно не опасны. Это всего лишь людям способ как-то идентифицировать себя, относиться к группе.

- То есть в любых объединениях человек ищет себя?

- Да. И группы, подобные тому же «Союзу славян», очень редко существуют достаточно долго. И лидеры, и идеология, и состав меняются быстро, то есть это постоянно новые люди, которые приходят туда, находят себе нишу, успокаиваются. Затем устанавливается определенный набор ценностей, с которым новички обычно согласны процентов на 50. Другое дело, что в рамках, например, «Русского национального единства» тяжело решать проблемы, встающие перед устроенным в жизни человеком: семья, образование, профессиональный рост, карьера, дети, даже друзья, которых можно показать коллегам и собственным детям. Поэтому со временем люди покидают радикальные организации, решают вышеназванные проблемы и живут дальше мирно и счастливо. 

- Зачем тогда люди стремятся вступить в определенную группу, партию или организацию?

- Это вопрос самоидентификации. Скажу проще: человеку важно осознавать себя частью общества. Он — существо социальное, ему жизненно важно самореализоваться в обществе.

- Откуда тогда агрессия к другим группам?

- Если есть «свои», соответственно, есть и «чужие». Чужое значит враждебное, угроза, это элементарный инстинкт. Думаете, все объединения основаны на общих интересах и тяге к «своим»? А вот и нет. «Дружить против» тоже очень популярно. Вы находите врага, против которого объединяется группа людей. Они могут не иметь ничего общего, кроме ненависти к чужаку. Просто покажите, кого ненавидеть. Человек оказывается в ситуации, когда не может идентифицировать себя с кем-то на основе экономики, культуры или еще чего-то. Не может же он жить в вакууме! Вот и приходится «дружить против». На самом деле это всего лишь способ не покончить с собой.

- Зачем нужны такие объединения?

- Поймите правильно, это хорошая боевая сила. Вы собираете группу людей, навязываете им образ врага, например, люблю «Металлург» и ненавижу «Динамо», удовлетворяете их основные потребности. Что им надо?

- Мой одноклассник как раз так ездил с националистами из города в город по разным митингам, потому что ему обещали проезд в новый город и бесплатное пиво.

Обеспечив группе это самое пиво и проезд, вы получаете очень мобильную боевую силу, которая по первой отмашке бросится на чужака

- Вот, точно. Обеспечив группе это самое пиво и проезд, вы получаете очень мобильную боевую силу, которая по первой отмашке бросится на чужака. Разве не это происходит на футбольных матчах? В цивилизованном варианте это выглядит так: фанаты отдельно, зрители отдельно. Зрители пришли смотреть, пусть смотрят. А фанаты пришли подраться, ну и замечательно — вот вам другие фанаты, они не против, удовлетворяйте свои потребности!

- Не должна ли быть боевой силой в государстве милиция?

- Нет. Милиция всех защищает и охраняет правопорядок. Она ни на чьей стороне, милиция — это такие супермены, которые спешат на помощь. А в своих примитивных целях, для драк, провокаций или еще чего логично использовать организованные группы населения, то ли «Союз славян», то ли «Свободу», то ли «Молодые регионы» - вообще неважно, кого именно. Толпа спровоцирована, цель достигнута, потом появляется милиция, которая со всем этим разберется. Все счастливы.

- Вы ставите в один ряд, грубо говоря, кружок вышивания, «Союз славян», футбольных фанатов и «Молодые регионы»?

- Конечно. И исламских террористов туда же. Просто некоторые из перечисленных за что-то, другие против чего-то. Суть в чем: приходя в эти объединения, человек находит круг общения, способ как-то самореализоваться, доказать, что он что-то может. Необязательно именно это объединение самое лучшее, просто в остальных социальных группах человеку еще хуже. Здесь его понимают, уважают, здесь ему комфортно и хорошо, рассказывают, что хорошо и что плохо, здесь его стадо. И живет он счастливый и веселый.

- А насилие?

В каком-нибудь кружке вязания психологического насилия не меньше: а мой свитерок-то лучше! А моя вязочка подетальнее!

- Здесь оно выражается в физической форме. Но поверьте, в каком-нибудь кружке вязания психологического насилия не меньше: а мой свитерок-то лучше! А моя вязочка подетальнее! Это не меньшее психологическое насилие, чем когда банда психологически готовых к этому людей бьет друг другу морды.

- А экологи? Они в Мариуполе достаточно активны, и методы их кажутся ненасильственными. Результат можно получить без насилия?

- Относительно. Смотрите, что получается. Ребята самоорганизовались в основном через социальные сети - популярное сейчас средство, кстати. Простой пример: в инициативной экогруппе "Дайте кислорода!" уже больше трех тысяч членов, при этом им не нужно нигде регистрироваться. Организовали экологический митинг, один из самых многочисленных в Украине, а для Мариуполя самый многолюдный. Что они сделали? Создали прецедент, который привлек внимание центральных каналов страны. Добились диалога с властью. И кстати, заметного оживления социальных программ основного виновника загрязнений. Было здесь психологическое насилие? Было. Но митинги при этом прошли мирно.

- Почему не просто с 1991, а именно сейчас стремительно растет количество членов всевозможных объединений?

- Конкретно с 2009. Кризис. Причем в Европе он уже кончился. В период кризиса человек всегда начинает искать себе какую-то группку, с которой в случае чего можно себя ассоциировать. Кризис не только экономический, кризис самоидентификации. Человек не понимает, кто он и что он. Одни группы разрушаются, разрушая идентичности своих членов, другие создаются. У нас такое уже было в начале девяностых — бесконечные братства, организации, фанатики... Просто сейчас это уже в более цивилизованных формах. За что надо сказать спасибо независимой Украине!