742 поранених – за 16 діб війни. Медбрат з Маріуполя розповів, як працював в блокадному місті

Дмитро Гавро – молодий хлопець, активний, цікавий небайдужий. Усе життя він мріяв стати лікарем. Пішов працювати медбратом в лікарню. Взагалі-то він мав бігати на побачення, будувати кар'єру, їсти піццу в «Мама Мія» та тусуватись з друзямі на Драмі. Натомість він  майже три тижні не спав, працював, не встигаючи мити руки від крові.

Він стояв на кордоні між життям та смертю, намагався витягти людей, повернути їх до життя. На жаль, 6 дітей загинули на його руках. Не вдалося…

Ось його розповідь.

Я медбрат Мариупольской областной больницы, приёмного отделения. Один из тех, кто был в больнице до её оккупации. 

24 февраля, после того как я проснулся после очередной суточной смены, я узнал, что на нашу страну напали. Слишком много мыслей было по поводу того, что нужно выходить и защищать землю, идти в ряды ЗСУ, и я действительно хотел этого. Но мне встретилось слишком много людей, которые сказали что я нужнее тут, в больнице. Пока я думал, пришло сообщение от моих коллег: "Ребята, все выходите на работу, у нас очень много раненых". Тут уже было некогда думать, рванул я в больницу.

Так как мы - областная больница, мы сразу же начали принимать людей со всех окружающих нас посёлков, раненых людей. Наша больница весь страх войны почувствовала уже тогда. Уже в первый день мы приняли свыше 100 человек, и это только раненных. В те дни нам ещё везли инсульты, переломы, сердечко, и давление; в общем всю так называемую "бытовуху". Но мы и знать не могли, что с этого дня начался наш ад, ведь именно этот день был последний, когда сотрудники больницы могли съездить домой.

 А дальше, каждый день мы принимали раненых. Изо дня в день их везли, иногда меньше, а иногда и сутки приходилось не спать. Помогали мы каждому, стояли по локоть в крови, перевязывали, привозили.

В связи с отключением электричества - приходилось пациентов носить на своих руках, спин мы практически не чувствовали. Нам было очень  тяжело. Не только физическая усталость нас разрывала - страх за своих родных, это намного больнее. Каждый раз, когда мы ложились лицом в пол, да, вы не ошиблись, мы реально везли пациента по коридору, и очень часто начинались дикие обстрелы, по итогу мы ложились и лежали. И в эти самые моменты я лежал, и просил, чтобы мои родные и моя девушка, не слышали того, что происходит тут, пускай лучше это все отыграется на мне, случится со мной, но не с ними. 

Этот день стал для меня знаменательным, ведь после того, что мы пережили, после всех этих обстрелов - я решил пойти и сделать своей девушке предложение. Правда, кольцо я пообещал после войны. И, к счастью, я услышал "Я согласна". После этого, получив новый заряд энергии, я рванул снова в больницу, где меня ждали ещё пару недель ада.

 Каждый день мы принимали свыше 120-150 раненых. Каждый день их число увеличивалось. В связи с обстрелами, нам приходилось спать в коридоре на полу, подальше от стекол. Ночью просыпалась от выстрелов. Днем работали так, что через каждые минут 30 ложились на пол. Страшновато казалось даже на полу, когда стена, на которую ты оперся - тряслась. Так шёл день за днём. По состоянию на  10 марта (просто в этот день я ради интереса заглянул в электронную базу, куда мы заносили только раненых) мы приняли 742 человека. 

742... Цена 16-ти дней "специальной операции", и это только наша больница. Уже тогда операции проводили в операционных, предоперационных, везде,  где было светло. А светом нас обеспечивал генератор, который питал только приемное отделение. После обстрела роддома - всех везли к нам. При встрече девушек мы старались всех обозначить по тяжести состояния (триаж). Одной из тяжёлых была девушка с множественными ранениями ног, и не только. Она была на 40-й недели беременности - ни её, ни ребёнка спасти не удалось... 

За эти дни, на моих глазах умерли 6 детей. Третьему из них СЛР начинал делать я, так как был первым, кто их принял. Даже описать сложно, как тяжело реанимировать ребёнка. Не физически, морально смотреть на лицо ребёнка, ожидая реакции организма на твою работу, а видишь только глазные яблоки, которые уже закатились. 

В общем итоге, это были дни ада. И именно после этих дней я больше никогда не брошу свою профессию. Потому что уже в эти дни я добился того, о чем мечтаю - стать единственной преградой между этим и тем светом.