О лоскутном одеяле , узурпации памяти и украденных годах (ФОТО, ВИДЕО)

 Кто сказал, что история - это наука? Наука — это сфера человеческой деятельности, направленная на выработку и теоретическую систематизацию объективных знаний о действительности.  А разве современная история, по крайней мере, в нашей стране, может претендовать на объективность? Ее кроят и передергивают, штопают и латают, выжигают целые куски человеческой памяти, вырывают  страницы из  архивов, чтобы подогнать “объективные знания” под стратегическую линию партии и правительства, а иногда и просто - под “любимую теорию”.

Что-то похожее происходит и с  историей Мариуполя. Споры о том, кем и когда был основан город, не стихают уже несколько десятков лет. Последний скандал разгорелся после премьерного показа художественно-документального фильма мариупольского журналиста и начинающего режиссера, студента ВГИКА Андрея Киора «Тайна казацкого храма».

Вы можете узнать любые почтовые индексы городов.

В фильме представлен результат расследования, целью которого было отыскать на территории Мариуполя место, где сотни лет назад располагалась казацкая Свято-Николаевская церковь. Поисковые работы сопровождались загадочными, почти мистическими событиями, однако доказательства того, что остатки церкви таки сохранились, - вполне реальные и подтверждаются представителями академической науки в Киеве и Москве.

 Так выглядело здание старинной казацкой церкви в период между концом XIX века и 1937 годом. Подчеркиваем - именно здание, поскольку церковная утварь храма   (а раньше именно ее и называли церковью) была вывезена еще 1781 году в Павлоград.

Правда, по каким-то причинам версия об истории казацкой церкви - а авторы фильма подчеркивают, что это всего лишь версия  - вызвала гнев у работников Мариупольского краеведческого музея и заставила их «ввязаться в драку», выдвигая целый ряд опровержений.

Для того, чтобы читателям было понятно, о чем идет речь, коротко изложим фабулу событий. Виктории Киор, жене автора фильма,  снится сон - ее учитель музыки, под конец жизни отрекшийся от своего ремесла и ставший священником, привел ее в старое, полуразрушенное здание и сказал: здесь была церковь.

История эта непридуманная. Она заставила журналиста Андрея Киора начать поиски. Отправившись на указанное место (район здания бывшего энергонадзора, за ДОСААФом), журналист обнаруживает развалины, на которых сохранились старинная кладка и деревянная обвязка. Совершенно случайно он  проваливается в неглубокое подполье и обнаруживает там старинный крест и несколько монет. Представив находки на экспертизу антикварам, узнает, что церковная утварь датируется  предположительно XVI веком. Тогда, проконсультировавшись со специалистами, искатель распилил часть сохранившейся деревянной обвязки, чтобы взять на анализ сердцевину древесины, не подверженную воздействию агрессивной  среды. Образец был направлен в лабораторию Национальной академии наук, где на аппарате «Quantulus» был проведен радиоуглеродный анализ образца. Ответ ошеломил: образец датирован периодом конца XV - середины XVII века. У исследователей не было оснований сомневаться в авторитетности лаборатории. На сегодняшний день этот аппарат признан одним из лучших в мире.  После, по совету донецкого археолога А. Усачука,  было взято еще две пробы - для того чтобы исключить ошибку. Ответы последующих экспертиз подтвердили результаты первого образца - возраст обнаруженного за ДОСААФом здания -  примерно 500 лет!

Но и на этом не успокоившись, журналисты отправились на поиски старожилов, которые могли бы хоть что-то знать о казацкой церкви. И по счастливой случайности познакомились с Асей Иосифовной Кулик, которая утверждала, ссылаясь на слова своего отца и деда, что сейчас, в районе энергонадзора, находятся развалины церкви.

Аргументы в пользу  того, что обнаруженные остатки - это развалины именно церкви  казаков, косвенно подтверждаются и документами. А именно полковник Андрей Порохня в своем рапорте от 16 мая 1754 года просит направить для проведения ремонта лес и новый анамнист, «дабы находящаяся в Кальмиусе как церковь, так и паланка, не была в обветшалости». Значит, церковь простояла уже столько, что к 1754 году обветшала и требовала обновления либо даже строительства нового здания.

Помимо названных выше фактов, в фильме были приведены и другие аргументы. Мы остановились на основных. Однако все они были поставлены под сомнение  сотрудниками Мариупольского краеведческого музея. По крайней мере, такая попытка была предпринята зам. директора музея по науке Раисой Божко.

Объективность требует от нас изложения этих аргументов.

Прежде всего, Раиса Божко усомнилась в достоверности выводов лаборатории Национальной академии наук. Она утверждает, что необходимо провести радиоуглеродное исследование 15-20 проб, чтобы получить достоверный результат. «Одна дата - не дата, но заставляет задуматься», - утверждал в интервью журналисту и донецкий археолог А.Усачук. Именно поэтому А.Киор взял еще две пробы древесины, повторившие результат исследования первого образца - возраст около 500 лет. Тем не менее, вместо того, чтобы поблагодарить энтузиаста, за собственные средства выполнившего 15% работы, оплатив дорогостоящее исследование трех образцов, в музее категорично перечеркивают в принципе полученный результат.  Одним из мотивов для такой оценки чужой работы стал аргумент, что в условиях промышленного Мариуполя  радиоуглеродному анализу верить нельзя. Однако в Национальной академии наук считают по-другому и утверждают, что если брать пробы не с краю, а из сердцевины (что и было сделано), то ответ будет достаточно точным.

 Следующий шаг - обвинение краеведа-любителя в «слепоте».

 «Долгое время в краеведческой литературе бытовало мнение известного исследователя старины А.А. Скальковского о том, что Свято-Николаевский храм казаки возвели в древности, а в 1754 году лишь восстановили обветшавшее здание. Сегодня документы, на которые опирался известный историк, опубликованы. Авторы фильма даже видели их воочию в историческом архиве. Но это не помешало им «не заметить» очень важные сведения. А именно, то, что Киевский митрополит Тимофей (Щербацкий) 9 февраля 1754 года приказал: «…в Кальмиусе походную во имя святителя Христова Николая церковь строить по примеру армейских полковых походных церквей… Пока же оная церковь совершенно состроится… дабы в оном Кальмиусе без преподаяния находящиеся казаки треб христианских и без слушания церковного пения не были, имеющуюся в Сечи Запорожской походную старую церковь в оной Кальмиус перевезти и место освятив, расставить…» - пишет Раиса Божко и при этом сама же демонстрирует такую же странную, выборочную слепоту, не замечая в этом же документе другой цитаты, принадлежащей полковнику Порохне. Из нее мы уже знаем, что казацкий храм к 1754 году настолько обветшал, что надо было что-то предпринимать. Она приводит цитату Порохни в усеченном виде, исключая таким образом слова, противоречащие официальной теории:

«Развитие темы находим в рапорте кальмиусского полковника Андрея Порохни кошевому атаману от 16 мая 1754 года, в котором полковник жалуется на отсутствие в Кальмиусской паланке леса и просит направить в Кальмиус древесину на изготовление престола, дверей и ограды для церкви (а вот слова  о том, что старая церковь слишком обветшала, куда-то исчезли из цитаты - прим. авт.).  Если предположить, что церковь здесь уже была ранее, то нужды в новом антиминсе и иконах не было бы. Это даёт возможность утверждать, что 1754 год и является временем создания запорожского храма», - отмечают в музее.

Вот так и кроят лоскутное одеяло истории - у кого ножницы, тот и прав. Как хочу, так и кромсаю, как хочу, так и складываю в единую картину разрозненные кусочки.

Но давайте на минуту отвлечемся от аргументов сторон  и порассуждаем сами. Если в городе нет церкви вообще, как вы напишите о необходимости ее строительства? Да просто: нужен лес, чтобы построить храм (собственно, так и передала слова Порохни Раиса Божко). А ведь и Порохня, и митрополит Тимофей пишут , что  нужно построить новую церковь. Так говорят только тогда, когда нужно заменить что-то старое на новое. Подобная  логика рассуждений нам кажется более вероятной.

Сомневаются в музее и в свидетельствах Аси Кулик. «Женщина почтенного возраста, говоря о старой церкви «за энергонадзором», несомненно, имеет в виду Свято-Харлампиевский собор, взорванный в 1937 году». Однако это заявление музейных работников вызывает удивление: как Ася Иосифовна может говорить о развалинах Свято-Харлампиевского собора, если месторасположение этого храма всем документально известно, равно как и то, что никаких развалин на этом месте давно нет.  А в своих воспоминаниях Кулик четко говорит о существующих ныне развалинах.

Кроме того, в Мариупольском краеведческом музее считают, что результаты изысканий Научно-исследовательского института казачества при Национальной академии наук Украины безосновательны. И опираясь на них, Национальный банк Украины не имел права издавать юбилейную монету по случаю 500-летия Кальмиусской паланки (а ведь это тоже косвенное подтверждение правильности определения возраста старого казацкого храма).

Смогли ли спорящие стороны убедить друг друга хотя бы в чем-то? Конечно, нет. И вопрос здесь не столько в том, кто прав, а кто ошибается. Вопрос в другом - в самих принципах работы местных историков. Знакомясь с каждым новым краеведческим исследованием, они безжалостно перечеркивают все его результаты, если они не вяжутся с их стройными теориями. А ведь стоило бы помочь исследователю отбросить ошибки, если таковые имеются, и подхватить рациональные зерна, развить  ценные результаты изысканий, для того чтобы помочь установить истину. К сожалению, в Мариуполе так не происходит. Возможно, потому, что  кто-то очень не заинтересован в установлении этой самой истины.

Думается, что в этом году, когда городские власти вовсю готовятся праздновать 235-летие Мариуполя, всякие поползновения усомниться в этой дате будут пресекаться с особой нетерпимостью.

В условиях такой «узурпации прошлого» шансы на то, что истина все-таки прорвется наружу, минимальны.

 А тем временем журналисты городской газеты выступили  с инициативой воссоздать точный макет Свято-Николаевской церкви в натуральную величину на месте обнаружения ее остатков. И сделать это место одним из немногих в Мариуполе, куда можно будет водить экскурсии, знакомя мариупольцев и гостей  города с его 500-летней историей. Но поддержит ли городская власть общественность ? Вот в чем вопрос…