Человек в черном мешке: как умирал первый зараженный коронавирусом в Тернопольской области

Мужчина и женщина тянули черный пластиковый мешок. Он рвался, из него что-то вываливалось, они сгребали это что-то и снова тянули. Их трясло. Никак не удавалось затолкать пакет в гроб, пока на помощь не вышел врач в защитной экипировке...

Так хоронили Павла Бондарчука.

Его смерти не ожидали ни родственники, ни врачи. Умершему мужчине было 68 лет, он следил за здоровьем и ничем не болел За несколько дней до смерти на рентгеновском снимке медики не увидели пневмонию. Хоронили покойника при свете телефонного фонарика...

Издание ЛIГА.net опубликовало историю одной болезни и смерти от COVID-19, которую рассказали врачи и одна из двух дочерей покойного Анна Полищук.

Семья родом из села Ковалевка Монастырского района Тернопольской области. Район стал эпицентром коронавируса в Украине в конце марта - начале апреля. 10 апреля там было 133 инфицированных на 26,5 тыс. жителей.

Начало...

Первые симптомы болезни Бондарчук почувствовал в середине марта. В больницу - но не в Тернополе, а в Черткове - попал только 22-го, когда едва мог дышать. За два дня до смерти ему диагностировали коронавирус и тяжелую двустороннюю пневмонию. Хотя врачи, которые делали снимок накануне, утверждали, что патологий в легких не было.

Отцу было 68 лет. Он был на пенсии - держал кур, возился по хозяйству. К тому всю жизнь работал водителем на спиртзаводе, - рассказывает его дочь Анна Полищук. - Отец всегда берег свое здоровье. Никогда не пил воды из-под крана, не ел свежего хлеба, майонеза, колбасы. Часто ссорился с нами по этому поводу - говорил, что мы себя не уважаем, потому что едим вредную пищу. Ежегодно отец ездил в санаторий, регулярно делал зарядку, купил массажное кресло, ел по часам. Постоянно делал обследование - сдавал анализы, УЗИ проходил, пожалуй, три раза в год. Когда у него была семейная врач - соседка моей сестры, она говорила: «Я уже твоему отцу прописала все витамины, которые только можно. Он хочет что-то еще, а я уже не знаю, что прописать ». Он был абсолютно здоровым и планировал прожить более 100 лет. Но вышло иначе.

Впервые он почувствовал себя плохо 12 марта. Дочери сказал, что была температура 39,5, но ему уже лучше. Обращался в местную больницу, где ему сделали флюорографию. Врачи сказали, что в легких "что-то есть, но точно не воспаление, скорее, бронхит".

Ему выписали антибиотик и лекарство от кашля. но у Павла начались сыпь, понос и тошнота. Он обратился к семейному врачу, которая изменила назначение.

По словам дочери, она навещала отца 19 марта, и он был в нормальном состоянии. Утром 22 марта он уже не мог дышать, говорил|, что его сильно трясет. Родственники позвонили в "скорую".

Услышав, что в Ковалевку, сказали: «Нет, туда скорая не поедет, потому что священник вашей деревни [9 марта] был на похоронах, где был также священник из Залещиков (село в Тернопольской области, - прим. ред.), а потом у него выявили коронавирус». 

Только тогда родные стали предполагать, что у отца возможно тоже коронавирус. Они обратились к семейному врачу, но та ответила, что у нее выходной (было воскресенье) и она не придет. 

Дочь позвонила на горячую линию в Киев, и только после этого семейная врач приехала. После осмотра сказала: «Отцу плохо, его надо забирать. Я вызываю 103. Куда его повезут - или в Тернополь, или в Чертков - не знаю». Слово «коронавирус" не звучало.

Больница в Черткове...

В Черткове больного повели в поликлинику делать снимок легких, затем - в инфекционное отделение. К родным вышел заведующий отделением и начал кричать: «Зачем вы мне его привезли? У меня дома внуки, я не детоубийца! Я хотел идти домой к внукам! Он мне здесь не нужен!». Затем этот же врач сказал, что на снимке определенно нет пневмонии.

Отца забрали в палату на первом этаже, - вспоминает его дочь Анна. - Сестра увидела через окно, что папа не ложился, не мог дышать лежа. Сидел на кровати согнутый вдвое. Ему ничего не делали в той больнице сутки. Только ставили капельницу и давали кислородную маску. К аппарату ИВЛ не подключали, хотя, как я потом узнала, в больнице есть шесть таких аппаратов, но ни один - не в инфекционном отделении. Перевозить их в отделение врач-инфекционист якобы отказался, потому что это «не по протоколу».

На следующий день лечащий врач сообщил по телефону родственникам, что с отцом все хорошо, они ждут результатов анализа [на коронавирус], приезжать не надо. А потом и вовсе перестал брать трубку.

Дочь дозвонилась мэру Черткова. Он уже обо всем знал. Сказал, что врач не был готов к такому повороту, потому что ему говорили, что никого [с подозрением на коронавирус] в Чертков не повезут. "Поэтому он расслабился и делал себе где-то ремонт", - отметил мэр. Немного позже он перезвонил и сообщил родным: «Будьте готовы ко всему. Отец при смерти». 

Сестры снова перезвонили врачу и снова услышали ответ: «С отцом все хорошо» и врач попросил не впутывать в это дело мэра.

Комментарий главного врача Чертковской центральной районной больницы Романа Чертковского:

"Когда к нам привезли Бондарчука, мы сразу сделали ему рентген. Патологических изменений в легких не было. Была температура 37,5 или 38 и одышка, поэтому мы подумали о коронавирусе. Взяли анализы и назначили капельницу, обеспечили дыхание через кислородный концентратор.

Потребности подключать ИВЛ не было - так определил заведующий инфекционным отделением. После кислородного концентратора насыщенность крови кислородом у пациента немного улучшилась, но анализы показали, что начала развиваться почечная недостаточность.

Я договорился, чтобы Бондарчука перевезли в Тернополь, нашел для этого транспорт и людей. Когда он выезжал из нашей больницы, был транспортабельный и в удовлетворительном состоянии. О дальнейшем ходе событий ничего не знаю.

Сейчас мы перевезли из реанимации в инфекционное отделение аппарат ИВЛ и сделали разводку кислорода по всем палатах отделения. Поэтому мы уже подготовлены.

Что касается врача-инфекциониста о внуках и того, что «[больной коронавирус] мне здесь не нужен», - не думаю, что он такое говорил. А может, и говорил, но принял пациента и всю ночь был в отделении, хотя это не его рабочее время.

Больница в Тернополе

Анна Полищук рассказывает, что ей пришлось самой договариваться, чтобы в Тернополе приняли ее отца

Сначала они не хотели. Все время перебрасывали с одного номера на другой. Но потом перезвонила какая-то женщина и говорит: «У вашего отца насыщенность крови кислородом - 50 (норма - не менее 96). Он не транспортабельность человек. У него еще в семь утра показатели почек были на нуле..

В конце концов Тернопольская городская больница скорой помощи согласилась принять пациента, если Чертков его транспортирует. Тернопольские врачи диагностировали двустороннюю пневмонию нижних отделов легких. Подняли насыщенность крови кислородом с 50 до 75, на второй день - уже до 95. Отказались брать деньги на лечение, пояснив, что все есть.

Анализ на коронавирус оказался положительным. 

В тот же день мужчине стало лучше и ему разрешили созвониться с дочерьми

Мне здесь хорошо. Я себя чувствую гораздо лучше. Мне дали кислород и я могу дышать. А в Черткове мне сутки ничего не делали, Я там умирал», - сказал Павел Бондарчук дочерям.

Смерть и похороны

25 марта родственникам позвонили из больницы и сказали, что отец умер и что они сами этого не ожидали. Приказали купить гроб и приехать за телом.

Дочь Ольга с мужем купили гроб, пытались договориться о захоронении, но никто не хотел помогать - в селе все боялись коронавируса. Мэр Монастырска сказал, что выкопает могилу трактором. На станции скорой помощи дали много хлора, чтобы засыпать им гроб и могилу.

Когда Ольга с мужем приехала в больницу, им вынесли тело отца в черном мешке, положили в коридоре и сказали: «Забирайте. Медперсонал не будет подвергать себя опасности». Они тянули тот мешок втроем - помогала санитарка. Мешок рвался, тело падало. Женщину трясло от страха, она даже не знала, они тянут отца за ноги или за голову.

На улице муж дочери засунул тело в мешке в гроб. Когда они тянули гроб по асфальту до микроавтобуса, в гробу начали отпадать ножки. Нужно было поднять его и положить в машину, но один человек этого сделать не мог - покойник весил более 100 кг. Они звонили в больницу, просили людей на улице. В итоге вышел врач в спецодежде и помог поставить гроб в машину

Хоронили Павла Бондарчука в селе уже вечером. Из односельчан никого не было - только мэр, его заместитель и председатель сельсовета. Пока опускали гроб в яму, дочь покойника светила им телефонным фонариком. Священника также не было - он обещал приехать, когда закончится карантин.

На следующий день у мужа Ольги умерла 90-летняя бабушка. С погребением также были проблемы.

Все боялись помогать, что от нашей семьи уже веет коронавирусом. Потом стали говорить, что после похорон отца заболел мэр Андрей Старух. Но он общался со всеми в Монастырске и в то время там уже было много больных медиков. Просто им тогда еще не диагностировали коронавирус", - вспоминает Анна Полищук.

Комментарий главного врача Тернопольской городской коммунальной больницы скорой помощи Ярослава Чайковского:

Павел Бондарчук поступил к нам в тяжелом состоянии. У него была спутанность сознания, он был малоконтактным и дезориентированным в пространстве. Снимков рентгена или результатов анализов с ним не было.

Мы подали ему кислород через маску - ИВЛ тогда еще не был нужен. Подняли насыщенность кислородом с 50 до 90-92. Это мало, но лучше, чем было. На следующий день он был в полном сознании, мог даже позвонить дочери. Но, как мы потом поняли, это улучшение было субъективным. Показатели жизнедеятельности становились лучше, но рентген показал тяжелую нижнедолевую пневмонию. Легкие горели. Почему этого не увидели в Черткове - я не знаю, не могу за них отвечать.

Нам очень жаль, как все происходило после того, как пациент умер. Но инфекционное отделение существует с 1970 года, и это первый случай смерти в нем. Обычно мы переводим тяжелобольных в реанимацию, но во время пандемии реанимационные кровати у нас в инфекционном отделении.

Бондарчук умер в боксированной палате (специальная палата для изоляции инфекционных больных. - ред). Она построена таким образом, что в нее невозможно занести гроб. Поэтому тело пришлось нести на улицу.

Мы пытались сделать все максимально по протоколам. Тело покойного нужно обработать раствором-дезинфектором, обмотать двумя простынями, пропитанными этим же раствором, и запаковать в герметичный пакет. Мы это сделали.

Мы бы положили тело в гроб, хотя это не наша функция, но родственники приехали за ним под вечер, когда на посту были только медсестра и санитарка. Эта санитарка - маленькая и болезненная - пыталась помочь класть тело в гроб. Медсестра не согласилась помогать, потому что боялась. Меня тогда не было в больнице, и я позвонил анестезиологу и попросил его помочь. Он надел защитный костюм и вместе с родственниками поставил гроб в машину.

Это была первая смерть от коронавируса в области, алгоритмы поведения еще не были отработаны. Поэтому все получилось так ... Не совсем по-христиански.

Когда 6 апреля в больнице умер священник, городские власти распорядились, чтобы приехали работники ритуальной службы. Они положили тело на каталку, вынесли на улицу, положили в гроб и отправили в район. Как видите, все сделали выводы после того случая с Павлом Бондарчуком.

Послесловие....

После похорон бабушки детям сестры стало плохо. Поднялась и не сбивалась температура. Через несколько дней всей их семье сделали тест - во всех, кроме мужа сестры, нашли коронавирус. Сестра с двумя детьми даже лежала в больнице в Тернополе, но у них легкая форма, их отправили лечиться домой, - рассказала Анна Полищук. - У моей дочки - также коронавирус. Когда только начался карантин, я отправила ее в гости к сестре. Слава Богу, также легкая форма. У меня, мужа и второго ребенка - анализы отрицательные.

Женщина звонила мэру Черткова. Он просил прощения и винил Тернополь - там знали о состоянии больного, но направили его в Чертков. Что касается врача-инфекицониста, он ответил: «Я понимаю. Но если в больнице не будет его, то вообще никого не будет».

Анна звонила и мэру Тернополя, спрашивала, почему тело отдали в мешке. Он ответил: «Об этом нужно было позаботиться райсовету. Наш долг - только запечатать его в мешок».

Обе семьи дочерей Павла Бондарчука - Анны и ее сестры Оли - переживают самоизоляцию в своих домах. Оля винит себя, что недостаточно сделала для отца. Анна переживает, что не была на похоронах и неизвестно когда сможет приехать на могилу.

Коронавирус и карантин, на фоне которых стала возможной такая смерть отца Анны, неожиданно оказались еще и сывороткой правды. Некоторые из соседей начали звонить в полицию и рассказывать, что члены семьи выходят во двор без масок. Некоторые жалуются в городской совет, мол, Полищуки ходят по магазинам, хотя это неправда. Но есть и те, которые покупают и приносят под дверь продукты, не принимая за это денег. Эпидемия коронавируса еще не закончилась ни в Тернопольской области, ни в мире. Однако мир Анны Полищук уже изменился.