Что такое формула Штайнмайера, и нужно ли ее бояться. Поясняем на пальцах

 1 октября на переговорах трехсторонней контактной группы в Минске украинская сторона согласилась на имплементацию так называемой «формулы Штайнмайера». Российские СМИ поспешили назвать это капитуляцией Украины. Отреагировали и главари незаконных формирований ОРДЛО, заявив, что это их победа и что «формула Штайнмайера» дает им право сохранить свою абсолютную автономию от Киева.

В тот же день президент Украины Владимир Зеленский дал короткий брифинг, на котором подтвердил информацию, ранее распространенную российскими медиа: Украина согласилась на формулу. Но пообещал, что при ее имплементации красные линии не будут перейдены. При этом не пояснил, какие именно линии для него являются красными.

Ситуация вызвала волну протестов по всей Украине. Некоторые аналитики назвали согласие Украины на формулу катастрофой и предвестником уже не украино-российской, а гражданской войны. Другие, наоборот, успокаивали и называли ее допустимым компромиссом.

Что на самом деле означает эта формула, откуда она взялась, и чем чревата для Украины. Поясняем на пальцах.

Кто такой Штайнмайер и почему у него есть своя формула

Минские соглашения, которые были подписаны в условиях наступательной операции российских войск на Украину и многочисленных потерь, которые понесла в боях украинская армия, должны были стать фактором прекращения огня. Однако они не смогли стать дорожной картой по урегулированию военного конфликта, поскольку не были детализированы.

Главные споры на пути реализации Минских соглашений, которые возникали между Россией и Украиной, касались последовательности их выполнения – то есть стороны конфликта спорили, что за чем должно быть реализовано.

Украина категорично заявляла: сначала безопасность, восстановление контроля над границей – потом политическая часть соглашения (выборы). Россия хотела начать с выборов, потому что для нее важно было легализовать боевиков и создать на территории Украины автономный анклав.

В 2015 году на переговорах Германия предложила свою последовательность имплементации Минских соглашений. Озвучил ее Франк-Вальтер Штайнмайер, нынешний президент Германии, а в 2013—2017 годах - министр иностранных дел ФРГ. Именно поэтому предложение Германии назвали «формулой Штайнмайера».

По словам Романа Бессмертного, представлявшего Украину на переговорах в Минске, формула Штайнмайера - это документ на трех страницах, состоящий из нескольких блоков. То, что согласилась имплементировать Украина, - это лишь часть того большого документа.

«Там были вопросы, связанные с периодом выборов и внедрением закона об особенностях местного самоуправления. А это - лишь 10% всего текста», - написал Роман Бессмертный в Новом времени. Поэтому он назвал подписанную Украиной формулу «перевранной». Настоящее ее название – «формула Кремля».

Зачем Украине ее подписывать в таком случае?

Согласие на реализацию этой формулы было единственным условием Путина для того, чтобы сесть за стол переговоров с Украиной в Нормандском формате (Украина, Россия, Германия, Франция).

Президент Зеленский так сильно хотел сесть за стол переговоров, что позволил агрессору выдвигать условия.

В Европе расценили это как позитивный шаг.

Что же написано в этой формуле?

В кусочке из формулы, которую согласилась имплементировать Украина, на нашу страну накладывается обязательство провести выборы на оккупированной территории.

Простыми словами: Украина должна провести на оккупированной территории выборы, после чего она должна дать особый статус ОРДЛО.

«Эта формула предусматривает, что местные выборы состоятся под контролем и при содействии ОБСЕ. Затем ОБСЕ должна подтвердить, что выборы соответствовали международным стандартам. Если ОБСЕ это подтвердит, тогда вступает в силу законодательство о «специальном статусе» [для ОРДЛО]. Если нет — в таком случае, не вступает в силу, и для этой территории не будет никакого «специального статуса», — пояснил еще в 2016 году посол Германии Эрнст Райхель.

В новой редакции эту формулу дополнили необходимостью соблюдения Конституции Украины и специального закона о выборах в ОРДЛО, который должна будет принять Верховная Рада.

Также Украине нужно будет предварительно амнистировать боевиков.

При этом компонент безопасности, вопрос контроля над границей в формуле не прописан. Эти два важнейших условия для проведения демократических выборов звучат только в словесных заявлениях президента Зеленского и пока документально не закреплены нигде.

Так что, «формула Штайнмайера» - это поражение Украины?

Пока что нет. Как говорит Роман Бессмертный, пока что документ, подписанный Леонидом Кучмой в Минске, - просто бумага.

До тех пор, пока в ходе Нормандской встречи не будет подписано международное соглашение, пока его положения не имплементирует Верховная Рада, для Украины еще ничего не потеряно.

Однако риски очень велики.

И что за риски? Чего мы должны опасаться?

Эти риски очень взвешенно и детально разложила по полочкам политический аналитик фонда «Демократические инициативы» Мария Золкина. (Полный текст статьи читайте на сайте Фонда «Демократические инициативы имени Кучерева»).

«В общей картине, которую представил президент, все красиво: формулу Штайнмайера согласовали, но на выборы с оккупационными войсками, без контроля за границей и соответствия процедуры украинскому законодательству, не пойдем. Но это теория. А практикой будут живые переговоры с Путиным, куда Зеленский поедет с явным энтузиазмом договориться о мире, а Меркель и Макрон теперь это будут всячески приветствовать. И вот та теория, о которой говорил президент, обернется деталями, разговором об инструментах. Ставить целью честные выборы без боевиков и российских войск - правильно, но недостаточно. Главное - инструменты достижения этой цели, а о них мы еще не слышим вообще ничего. Дьявол - в деталях», - пишет Золкина.

Риск №1. Новый закон об особом статусе

Срок действия действующего закона об особенностях местного самоуправления, принятый в сентябре 2014-го, истекает 31 декабря 2019. В украинской власти было два пути: снова продолжить его действие (что уже делалось раньше) или принять новый закон.

Первого октября президент впервые заявил, что закон будет-таки новый. О чем в нем пойдет речь? Чем он будет отличаться от действующего? Кто будет формировать его содержание? Учитывая общую таинственность всех процессов относительно Донбасса, в том числе переговоров с Россией, слова о широком обсуждении законопроекта сегодня никакого доверия не вызывают. Главная опасность в следующем: судя по всему, содержание законопроекта будет зависеть от переговоров нормандской четверки. Какой «путь к миру» там согласуют, такой и закон впоследствии предложат в парламенте.

То есть мы фактически соглашаемся сейчас на «кота в мешке».

Риск №2 Выборы на оккупированной территории. По какому закону они пройдут?

В письме по поводу формулы Штайнмайера речь идет о специальном законе о внеочередных выборах в настоящее время оккупированных районах. Кто знает, что в нем будет? Кто гарантирует, что это будет украинский закон, а значит выборы будут в соответствии с Конституцией, как нас потом будут уверять?

В таком специальном законе можно определить, что выборы организует не украинская ЦИК (как это должно быть) или не только она, и безопасность гарантировать не национальные полиция (как должно быть), а некий гибрид украинской полиции и местных «добровольческих отрядов правопорядка…

В конце концов после всех этих многочисленных «особенностей» выборы в ОРДЛО вообще ничего общего не будут иметь с украинским законом о выборах.

Основания опасаться за то, что именно на этом Россия и будет настаивать, не надуманные. Дело в том, что в Минских договоренностях нет ни слова про специальный закон о выборах на оккупированной территории. А в формуле эти слова появились.

Риск №3. Не понятно, что значит «соответствовать стандартам в целом»

Украина согласилась, что предстоящие выборы на ныне оккупированной территории должны отвечать стандартам ОБСЕ «в целом». Возникает простой вопрос: а где границы этого «в целом»? В Бюро демократических институтов и прав человека ОБСЕ, которое проводит наблюдения за выборами, есть нормы и понятия, которые определяют, где начинается, а где заканчивается это «в целом»? Ничего подобного.

И это означает только одно: если выборы состоятся, даже с серьезными нарушениями, вряд ли ОБСЕ захочет «пожертвовать» политической реинтеграцией, которая начнется, и будет настаивать на проблемности выборов. И если мы сегодня признаем, что будем ориентироваться на итоговый отчет ОБСЕ, то как мы будем его «обжаловать», если его выводы будут далеки от реалий? А никак.

Но президент Зеленский обещает, что не переступит красных линий. Может быть, рано паниковать?

Паниковать действительно пока рано. Но нужно добиваться от президента публичного обсуждения всего того, на что он намерен соглашаться на нормандской встрече.

Президент всех успокаивает: выборов с оккупационными войсками, без контроля над границей, не будет.

Но как будет достигаться этот результат? Ответа на этот вопрос нет.

Кто организует, проконтролирует и верифицирует демилитаризацию региона и вывод войск? Если раньше продвигали идею международного контингента, все было понятно: Украину на эти территории сразу не допустят, и в переходный период эту роль будет выполнять международная миссия. Сейчас от миссии новая власть отказалась. Тогда - кто? Или мы, может, будем рассчитывать на «честное слово» России? Или на заявление «ЛДНР», что они уже сдают свои три БТР и 100 пулеметов, и на том разоружение будет завершено?

Вот о чем надо говорить. И с украинским обществом, и на нормандской встрече.

В обществе сформировалась относительно стабильное общественное мнение относительно конфликта. Люди хотят мира, но не любой ценой. Они видят будущее оккупированных территорий в составе Украины, но в основном - на довоенных условиях, без «особого статуса». Чем ближе к линии разграничения, тем больше готовности к компромиссам, но везде, даже в прифронтовом Донбассе, население не воспринимает выборы на условиях России, полную амнистию, а также дальнейшее формирование правоохранительных органов в так называемых «ЛДНР» исключительно из местных жителей. Эти три «пути к миру» не воспринимаются нигде от Львова до Станицы Луганской. И если это не аргумент для президента, то нас ждет настоящая общественная смута. Протесты, которые начнут раздирать страну. Путину это будет только на руку, считает Мария Золкина.