Фронт, «дезертирство», суд. История мариупольского добровольца

Сегодняшняя история украинского воина весьма неоднозначна. Несмотря на свою любовь к Украине, готовность защищать свою страну с оружием в руках и добровольное участие в АТО, мужчина получил статью за «дезертирство» и едва не попал в тюрьму. 

Корреспонденты 0629 встретились с экс-военнослужащим в одном из кафе города. Он отказывается называть свое настоящее имя. «Хотите, хоть «Вася Пупкин» подпишите. Мои знакомые и так знают эту историю, а для других быть известным не хочу», - говорит он. Парню 31 год, но его виски уже начала покрывать седина. Куртку украшает значок с трезубцем, а руки — татуировки.

«Я уроженец Днепропетровска, но проживаю в Мариуполе, - начинает рассказывать «Вася». В 2014 году, весной, как только начали создаваться первые добровольческие батальоны, которые защищают Украину, я решил присоединиться к ним. Изначально мой выбор пал на батальон «Донбасс», потому что Семенченко обещал формировать его в Донецке, и это было ближе, чем «Днепр», например, который был в Днепропетровске. Но в итоге все же формировался в Днепре и он.

Изначально люди, которые пошли первым составом в «Донбасс» за месяц поняли, что приносить пользу в его составе нельзя, потому что он задумывался как пиар-компания для своего комбата. Он использовал для этого разные методы, чтоб писали о нем и узнавали. Когда пошла не просто первая кровь, а первые трупы, причем на ровном месте и по вине Семенченко, большинство людей решило расходиться по другим добровольческим соединениям. Я, как и большинство людей из моего взвода, пошел в «Днепр-1». В его составе я уже принимал участие в АТО, в частности около Мариуполя, в Новоазовском районе.

Наши добровольческие подразделения, которые имели на вооружении только легкое стрелковое оружие, не могли остановить российские танки и стать щитом против российской артиллерии.

Так получилось, что осенью после Иловайска началось широкомасштабное наступление регулярных войск России, которые были на порядок выше организованы, вооружены и экипированы, чем местные сепаратисты в джинсах и футболках. Наши добровольческие подразделения, которые имели на вооружении только легкое стрелковое оружие, не могли остановить российские танки и стать щитом против российской артиллерии.

В начале сентября 2014 года большая часть добровольческих батальонов была отведена за линию фронта. Тогда, 4-5 числа, мы вернулись в Днепропетровск, и я встречал там бывших «донбассовцев», которые были в батальоне «Шахтерск» и других. Все съехались в тыловую столицу Украины и решали, что делать, как дальше быть: наступление и «все пропало» либо костьми ложиться и надеяться, что танки не пройдут, запутавшись в наших органах.

Семенченко после Иловайска наше правительство решило наградить орденом «Богдана Хмельницкого» 3 степени за успешно проведенный «котел». Нас это возмутило и мы. Добровольцы, решили поехать в киев и дать конференцию "УНИАН", чтоб сказать, кого вообще награждают и с кого делают героя. "УНИАН" планировал выдать это в прямом эфире, но приехали представители СБУ и сказали: «Вы с ума сошли? В эфир ничего не пускать, запись уничтожить». Но среди нас были журналисты из портала «Обозреватель» и мы рассказали обо всем в их офисе. Но настроение уже было испорчено, интервью были сбивчивые, они вышли, но не получили особого разглашения. Мы задержались в Киеве.

На нашу группу вышли Будик и Данилюк. Они предложили вступить в ряды ВСУ, якобы говоря, что для добровольцев есть программа, чтобы они переходили целыми взводами, ротами и даже батальонами. Встретились мы с министром обороны, на тот момент это был Гелетей. Он предложил достойную зарплату, соц пакет и сказал: «Хотите воевать — мы вас этим обеспечим».

Многие отнеслись к этому скептически, но согласились. Нам выделили гостиницу в отеле «Казацкий» и мы жили там. Питались за свой счет, но хоть была крыша над головой. Через месяц стало понятно, что оформления быстрого не будет. В сентябре - октябре Гелетей ушел со своего поста, а новый министр обороны сказал «не знаю ничего о никаких программах». Короче, как всегда у нас - «виноваты "попередники", а я не при делах». Никто не знал, что делать. Все были деморализованы, кто-то поехал домой, кто-то на передовую в надежде вступить в «Правый сектор» или «ОУН».

Многие бросили учебу, работу, семьи, чтоб воевать, но оказалось, что они живут в палатке и их никуда не хотят привлекать.

На наши остатки группы вышел бывший «донбассовец», который сказал, что ранее он увольнялся в запас, а теперь восстановился в звании в ВСУ и предложил нам официальное оформление тоже. Нас оформили за один день, выдали «военники» задним числом, подписали все бумаги и привезли в воинскую часть 93-й бригады в поселок Черкасское, Днепропетровская область. Однако оказалось, что для нас в бригаде места нет. Были полуразрушенные казармы. Сказали: «Рады вас поселить, но селить некуда». Конец осени — зима, а нам дали палатки и предложили ночевать на территории части. Мы согласились т.к обещали быстрый выезд в зону АТО. Но все затянулось аж до апреля следующего года. В марте мы, правда, перебрались на 3-й этаж казармы. т.к мобилизованные выехали в зону АТО. Но там мы находились полулегально.

Время было проведено бездарно. Настроение было упадническое. Многие бросили учебу, работу, семьи, чтоб воевать, но оказалось, что они живут в палатке и их никуда не хотят привлекать. Обеспечение было «нулевое». В моем вещевом аттестате был записан неполный комплект военный формы, хотя там должно быть 57 позиций. Я получил только это, да и то это была волонтерская помощь.

Была столовая при воинской части, но перед приемами пищи были просто сумасшедшие очереди и выстоять в них было не реально. Проще было пойти в магазин и купить себе поесть. Но для этого должна быть зарплата соответствующая. Она была от 1800 до 2200 грн для обычного солдата, каким был я. Была волонтерская помощь, но ею я не пользовался за исключением одного раза, считаю, что государство или я сам должен обеспечивать себя. Люди не знали, чем себя занять на территории части. Занятий нет, тренировок нет, полигона нет, выездов нет. Что делают компании мужиков? Бухать. Это был ужас. Я нигде не видел, чтоб люди напивались до такого скотского состояния.

Я мучился и решил перевестись. Мой еще один бывший сослуживец предложил уйти в 81-ую только сформированную десантную бригаду. Из моей группы (15 человек) решили перевестись 4. Кое-как, через пень-колоду, на наши фамилии был спущен приказ из Генштаба, чтобы это произошло.

Приехали в 81-ю бригаду в Житомирскую область. Там все тоже самое, только все ходят в «тельниках». Ситуация один в один: палатки, нет жратвы, никаких выездов. Мне надоело это терпеть и мой сослуживец-юрист посоветовал мне общаться с военными бюрократами письменно. Я писал в военную прокуратуру, Генштаб и другие места. Меня либо игнорировали, либо приходили отписки: «Разберемся — известим». Но расследований никто не проводил, ничего никому было не надо. В это время я искал в Интернете, как юридически грамотно писать письма и стал разбирать свой контракт. Его заключали на период «До окончания АТО» без сроков и названий. Было не ясно, что это значит. Такие контракты нигде не заключались и они были не законны Прикол еще в том, что людям с гражданскими предлагали контакты на 3-5 лет, а нам, переведенным добровольцам, только «До конца окончания АТО».

Не надо быть юристом, чтобы понять, что мой контракт — это надерганные пункты из разных контрактов и слепленные в одно в воинской части, которые просто закреплены ее же печатью. Это незаконно. И я стал писать уже жалобы по этому поводу. Ведь, если контракт незаконен, то его надо расторгнуть, но тогда бы армия потеряла кучу добровольцев. На полигоне я познакомился с человеком, который рассказал, что их рота бывших ОУНовцев перешла в одну из десантных бригад после заседания у Гелетея на хороших условиях, но попали в ужасную реальность. Я понял, что это все было сделано для того, чтобы разбить добровольческое движение, смешать его с массой мобилизованных ВСУ, которые были не лучшего качества. Делалось это для того, чтобы радикально настроенные патриоты не отвоевали ничего. Их просто собрали в стойло и загнали на полигоны, чтобы они там спивались или мучились, как я думаю, от ничегонеделания.

я собрался и просто ушел в «Правый сектор»

В общем, я собрался и просто ушел в «Правый сектор». Это можно характеризовать как самовольный уход из воинской части или дезертирство. Это был июль 2015 года. Я попал в батальон, действовавший в районе Мариуполя. Но буквально через месяц вышел приказ, отводящий всех добровольцев с линии фронта. Комбат нам говорил, чтобы мы выезжали воевать, но нас менты не пускают, говорят что у нас отличная сильная армия. Но вряд ли бы на тот период армия бы справлялась без добровольцев.

В итоге я начал сам подавать в суд, чтобы мой контракт признали не действительным. Суды переносили и затягивали, вставляли палки в колеса. Единственный суд состоялся по видеоконференции со Славянском. Адвокат должен был составить два иска - один по контракту, а второй — по отсутствию обеспечения и бездействия. Но он влепил все в один иск. Суд частично удовлетворил его, сказав что разорвать контракт не могут, хотя у них к нему есть масса вопросов.

К 2016 году со мной связывалась масса людей, у которых были такие контракты, которые невозможно разорвать. Так можно служить и до скончания лет, причем по нему ты должен все, а тебе — ничего. Проще было написать: «Ты — раб», это бы заняло меньше времени и бумаги. К тому времени на меня уже вроде было заведено уголовное дело, ведь я должен находиться в части, а я шляюсь где-то в «Правом секторе», но меня никто не искал. Ни ВСП, ни прокуратура не пытались меня найти и арестовать, хотя знали, где я, хотя бы потому, что я переписывался с Генштабом. Всем было все равно, лишь бы отписаться и этот «назойливый чувак» отстал от нас . Но в то же время разрывать контракт они не хотели, ибо это стало бы прецедентом.

Суды закончились не в мою пользу. Сначала хотели вообще «впаять» три года, потом я предоставил документы, что я оповещал, где я нахожусь. Есть мое преступление, что я ушел из части, но есть и смягчающие обстоятельства в виде хороших характеристик и участия в АТО. И я ушел из части не на диване лежать и водку дома пить, а совсем наоборот... Смягчил до года условно, а затем вышло так, что мое дело вел военный прокурор, для которого было это первое дело вообще. Он так вошел в мое положение и мне просто вписали минимальный штраф, который только возможен. Я «влетел» на 10 200 грн. Для меня это было серьезно. Приговор вступил в силу 25 февраля 2019 года... Когда ты работаешь и что-то планируешь, а тут тебе прилетает штраф в «десятку» - это не штука. Тем более, что я прав.

Это мой негативный опыт отношения с государством и воинской службой, но в то же время я не знаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы я никуда не пошел».